— Нужно донести до тинейджеров, что все, что происходит с ними сейчас, — все уже было. Даже весь этот гламур, все эти стендап-комики — это не сейчас появилось. И в есенинское время существовало все то же самое! Имажинисты 20-х годов кроме прекрасных стихов создали определенный стиль. Они одевались у лучших портных — эти их перчатки, лаковые ботинки, шляпы. Весь этот их оголтелый самопиар: им было по 20, а они выпускали книги о себе, выставляли свои портреты в витринах магазинов, сбивали таблички и переименовывали улицы своими именами, чуть ли не памятники себе ставили — занимались таким продвижением, у них были такие прошаренные мозги, говоря современным языком.
Так что нынешним имиджмейкерам надо бы учиться у них! Есенин в то время переживал ровно все то же самое, что сегодня переживают подростки. Они думают, что раньше жили какие-то скучные дядьки — какой-то лысый Маяковский, какой-то пастушок Есенин, а вот у них-то сегодня новая движуха. Да те ребята в своё время делали такую движуху, что нынешние рэперы просто даже рядом не лежат. Маяковский, Есенин как раз были Бастами и Гуфами своего времени. Не Тимати. Все эти баттлы уже были. Между Есениным и Маяковским было негласное соревнование. Их пытались свести, чтобы они выступили вместе! Но удалось это только студентами литинститута. Они пригласили на встречу Маяковского. И пригласили Есенина. Не сказав, что они будут выступать вместе.
Они увиделись уже на первом ряду. Когда Маяковский вышел, он понял, что Есенин не зря тут сидит. И он сразу начинает с «Левого марша», чтобы завести публику. И Есенин понимает, что надо ответить так, чтобы сбить спесь с Маяковского. И делает бесподобный ход: начинает не революционные стихи читать, а откровенные любовные да ещё проникновенным уставшим голосом. Там сидят 18-19-летние поэты, они мечтают о любви. И публику Есенин сразу «переобувает» под себя… Словом у них было ровно то же самое. Только они гении. Так что врубайтесь, чуваки!